На обратном пути Гастону таки повезло (точнее, совершенно не повезло) встретить Сабину с остатками черноты на щеках и Берту со свиным пятачком. Дамы аккурат возвращались домой. Ох, и подняли они шум. Рыжеволосая прелестница расцарапала «гадкому предателю» лицо, а ее мать столь крепко вцепилась в черные вихры, что пришлось оставить в пальцах клок волос, дабы вырваться.

В апартаменты Гастон вернулся расстроенный и униженный. С одним единственным желанием – забиться в угол и не казать оттуда носа. Но кого волнуют его хотения. Огонёк подпрыгивала от нетерпения, Лизетта облачилась в шикарное платье небесного цвета. Еще и бриллианты нацепила, будто не на прогулку по чужому замку собралась, а на самый настоящий бал. А может, просто жаждала напомнить Гастону его место. С женушки-принцессы станется.

Замок засыпал. Лишь в дни приемов и балов здесь бодрствовали до утра. Всё остальное время герцогиня Винзур требовала придерживаться ею же установленного порядка – никакого шума после одиннадцати вечера. Слуги только радовались такому положению дел, ведь большинству приходилось вставать спозаранку. Сыновья терпели, пусть спать и не укладывались. Покидали замок и бедокурили в других местах. Герцог давно смирился с требованиями жены, но раннему сну предпочитал сидение в библиотеке с книгой и бутылкой вина.

Гастон сильно сомневался, что им встретится кто-то на пути. Не то, что третий человек, но даже первые двое. Прошло уже минут пятнадцать, а вокруг не наблюдалось ни единой живой души. Впрочем, шли они крайне медленно. Из-за Огонька. Девчонка то и дело останавливалась, прислушивалась к звукам, доступным ей одной, или вглядывалась в ничем непримечательные стены, будто таинственные узоры рассматривала. Гастон хмурился. И чего топтаться на месте? Он бы предпочел вернуться и завалиться на боковую. День выдался суетный.

- Как думаешь, если мы каким-то чудом отыщем эти медальоны, лесные отвяжутся? – шепотом спросил Гастон Лизетту. Покосился на Огонька, но она не услышала. Внимательно изучала портрет кого-то из предков Винзуров. Чем ее привлек худосочный мужчина в старомодной шляпе с пером, поди пойми.

- Найдем мы их, как же, - прошипела Лизетта под нос, а сама недобрым словом вспомнила ведьму Клотильду.

Она ничего не сказала о тайном «посещении» мужу и лесной девчонке. У этих двоих свои секреты. Огонёк вообще ничем толком не делится, не сотрудничество, а недоразумение сплошное. Супруг же только и думает, как с ненаглядной кухаркиной дочкой помириться. Плевать ему на всё остальное. Значит, и она имеет право переживать только о себе. Всё равно пока ни одной побрякушки не найдено. Вот когда появится в распоряжении необходимый ведьме медальон истины, тогда и придет время решение принимать – соглашаться на Клотильдино предложение иль мужу в обмане признаваться.

- Хочу такую шапку, - оповестила спутников Огонёк, указывая пальчиком на портрет.

- Найдем, - пообещала Лизетта.

Предпочла не разубеждать девчонку, что головной убор давно вышел из моды, и вообще ни разу не девичий. Пусть хоть горшок напялит, лишь бы деду лесному не нажаловалась.

- Вот, незадача, - проворчал Гастон под нос, когда на исходе часа «прогулки» в коридоре показалась фигура «первого человека». Женская фигура.

Главную местную сплетницу – незамужнюю служанку Полли – он признал издалека, ибо двигалась та вовсе не как трепетная лань, а, скорее, походка напоминала грузную медвежью. Отлично! Теперь все узнают, что он с «семейством» бродил по замку среди ночи. Мало им чужого любопытства. Теперь у всех появятся новые вопросы.

Однако встреча пошла вовсе не по сценарию.

- Ой! – выдала Полли, подойдя ближе.

Удивилась она не поздней прогулке, а внешнему облику Лизетты. Как и все вокруг, наслушалась сплетен о женитьбе Гастона на дурнушке, а столкнулась с девушкой, никак не похожей на ту, что описывал в красках Теодор Винзур.

- Вы кто? – спросила она на всякий случай. Вдруг новоявленный муж притащил в замок любовницу.

- Жена моя, - ответил Гастон строго. – Лизетта Ла-Пьер.

Полли еще раз оглядела девушку, будто опасалась, что та на глазах превратится из красавицы в чудовище, и поинтересовалась, прищурившись:

- А что ж вы по ночам-то бродите? Порядки не знаете?

- Так Огонёк решила – девочка лесная, - бросила Лизетта свысока. – А ее желание – закон. С ней даже мой опекун – император – не спорит. Иначе прекратит она моё обучение колдовскому ремеслу.

Глаза Полли сильнее округлились, что сделало ее похожей на встревоженную сову.

- Император? О-о-о-опекун?

- Угу. Мой отец был ему, как брат. Поэтому ко мне Его величество относится, как к дочери. Как к старшей дочери, - Лизетта хищно улыбнулась. Фраза неожиданно доставила удовольствие. Пусть всё знают, что она не чужая правителю. Надоело ходить в сиротках.

- А разве колдунами не рождаются? – с придыханием задала Полли следующий вопрос. – Говорят, коли ты появился на свет человеком, им и останешься. А к колдовству ну никак не способен.

- Так для этого не обязательно у магов рождаться, - бросила Лизетта небрежно. – Главное, знать заклинания и зелья особенные готовить научиться. И тогда не хуже лесных начнешь любопытные носы в пятачки превращать. Но это наука не для всех. В ученики лесные только избранных берут. Таких, как я.

Полли нелепо открыла рот, а потом выдала скороговоркой «ну, и славно», и бочком капитулировала прочь. В смысле, до ближайшей развилки, чтобы скрыться от внимательно следящих за ней трех пар глаз.

- Лихо ты ее, - уважительно протянул Гастон.

Лизетта пожала плечами. Мол, невелико искусство – ставить на место недалеких тёток.

…«Второй человек» появился еще часа через полтора, когда Гастон откровенно зевал, а супруга плелась позади, бурча под нос. Огонёк не обращала на отсутствие энтузиазма внимание. Шлепала босыми ногами по начищенному до блеска полу и крутила головой, изучая всё и вся. Сначала скрипнула дверь, затем раздался собачий лай, а следом грозный окрик, приказывающий замолчать.

«Герцог!» - промелькнуло в голове Гастона. Вышел из библиотеки в компании любимого охотничьего пса Георга.

И это было странно. Не появление хозяина с собакой, вовсе нет. Наоборот, шанс встретить господина, засиживающегося допоздна, значительно превышал все остальные. Однако Гастон считал, что Его светлость окажется тем самым «третьим человеком». Кому еще, как не герцогу Винзуру – любителю путешествовать по «заграницам», прятать ценный чужеземный магический медальон.

Но вот, поди ж ты…

- Так-так, - протянул герцог, заметив троицу. – Не сидится вам в спальне.

- Вы ж сами сказали, днем не появляться, - ответила Лизетта ворчливо. – А когда мне выходить-то? Да и Огонёк скучает. Захотелось ей погулять.

Герцог скривился.

- Хочешь сказать, что она сегодня мало развлеклась? Мы едва без ужина не остались из-за выходки сумасбродной девчонки.

- А мы без завтрака и обеда. И не едва, а по-настоящему.

Лизетта и герцог сердито взирали друг на друга, вот-вот искры полетят. Гастон предпочитал помалкивать. И так со всех сторон виноват. Зато пес Георг, последние минуты подозрительно принюхивавшийся, вновь громко залаял. На Лизетту. Да так, что она подскочила. Лосиный запах-то не выветрился до конца, а собака охотничья.

- Тихо! – приказал герцог псу и погрозил пальцем Гастону. – Заканчивайте эти ночные бдения. По ночам жену ублажать положено, а не выгуливать. Понял?

- Угу, - буркнул тот, отводя взгляд.

А сам подумал: «Ублажать? Да ни в жизнь!»

Щеки Лизетты и вовсе раскраснелись от смущения и негодования, что не укрылось от пристального герцогского взгляда.

- Тьфу! – не выдержал он и махнул рукой. Мол, что с этой парочки взять…

Прогулка продолжилась, а Гастон крепко задумался. Не о словах герцога о совместных ночах с фиктивной женой, а о нем самом. Что же получается: единственный подходящий кандидат в хранители медальона ни сном, ни духом? Но если не он, то кто? Не сыновья же, в самом деле. А, может, жена? Женщины – они такие, умеют и секреты хранить, и интриги хитроумные плести. Почище мужиков. Вон ведьма Клотильда годами самого императора за нос водила, притворяясь Лизеттиной воспитательницей.